1. Не можешь изменить окружающий мир – измени свое отношение к нему.
Хороший подход, когда клиента не устраивают результаты психотерапии.
Извечный спор материализма и идеализма «что первично – материя или сознание?» имеет самое непосредственное отношение к психотерапии. Знаменитое «Если ты не можешь изменить мир, измени свое отношение к нему» очень попахивает разводкой со стороны терапевта и инфантилизмом со стороны клиента. Материалистические психотехники из серии «как правильно манипулировать людьми, чтобы добиться успеха» – те же грабли, только в профиль. Психотерапевты тут же начинают истерить по поводу гуманизма, а клиенты – требовать больше конкретики (и то, и другое – справедливо). В итоге получается идиотский компромисс типа «конечно, крокодилы летают, но только низко-низко». Все бы ничего, да деньги-то клиент платит вполне конкретные и материальные. Риторический вопрос: «Как быть?»
P.S. Провокации в этом вопросе не больше, чем собственных сомнений. Единственное, что пока устраивает – сказанное мною самим когда-то: «Психотерапия – это продажа временных отрезков неопределенности».
2. Личностный рост – самодостаточная ценность.
Надо же тем, кто ведет группы «личностного роста» как-то объяснять, за что они берут деньги.
3. Осознавание – хорошо, бессознательное – плохо.
При необходимости помогает терапевту ввести клиента в состояние полного паралича.
4. От проекций можно избавиться.
Это утверждение – отличная гарантия пожизненной терапии для клиента и стабильного заработка для терапевта.
5. Понимание приводит к изменениям.
Без комментариев: на этом держится вся финансовая пирамида современного психоанализа.
6. «Здесь и теперь» – идеальный способ существования.
Отдай своему терапевту все сейчас, а завтра что-нибудь придумаем.
7. Просветленный человек живет в гармонии с окружающим миром.
Если клиент чем-то недоволен, то это его проблемы.
8. К жизни надо относиться безоценочно.
Хотя в самой фразе содержится противоречие, идеальный клиент даже деньги считать не умеет.
9. Можно стать самим собою, приложив к этому определенные усилия.
Вот идеальный способ довести человека до безумия, чтобы потом вечно его лечить. Самый простой способ сойти с ума – это стать самим собой. Это примерно тоже самое, что войти в темную комнату, в которой ты уже находишься. Но если из комнаты можно выйти, а потом снова зайти, то стать кем-то другим, а потом снова собой, сами понимаете, раздвоение личности гарантировано. Способ этот сколь надежен, столь и популярен особенно среди психологов и эзотериков. Лозунг «стань самим собой» у них разве что на лбу не пропечатан. Предназначен он как одно из простейших средств исцеления от всех болезней. Прочел и думаешь: «Так, я вовсе не я, а кто-то другой. Странно. А понял, наверное, имеется в виду, что часть меня я, а часть кто-то другой». Но вот и до «голосов» недалеко – просто, как все гениальное. Вроде и говорить больше не о чем, и так все ясно. Но механизм подобного «самоусумасшествия» столь универсален и совершенен, что хотелось бы еще чуть-чуть им повосторгаться. Это удивительно, но почему человеку в голову не приходит такая простая мысль: «Во мне недовольным собой, не сидит кто-то другой, кем я недоволен, а все это есть я. Просто недоволен собой». Ха-ха – не механизм, а просто чудо. Даже название научное есть – саморефлексия. Я за собой же и наблюдающий. А кто из нас настоящий. Ну что, как говорит современная молодежь – вставляет? Но это еще не все. Подразумевается, что становление самим собой – это процесс. Разберем на примере вхождения в комнату. Иду по коридору. Подошел к двери. Открыл. Занес ногу. Наступил. Теперь другую. Все – я в комнате. Чем докажешь? «Мамой клянусь» – не устроит. Но через порог-то переступил – смотрите вот он я. Вернемся к «становлению собой». Напрягался. Расслаблялся, медитировал, посещал психотерапевта, то есть шел по коридору. Приблизился. Занес ногу. А порог-то где? Ведь я же столько сил затратил. Значит, изменился в нужном направлении. А порог-то где. Да стал я собой, стал, мамой клянусь! Ой, а кто это там так нервничает? Я же ведь теперь не такой нервный. Думаю, если вы дочитали до этого места, то психика у вас крепкая. Можно продолжить. Еще один каверзный вопросик – а я вообще меняюсь или нет? Не столь уж он и праздный, как может показаться на первый взгляд. По своей практике могу сказать, что задает его каждый второй клиент после каждой второй встречи. «Вот я к вам хожу, а меняется ли что-то во мне?» Ура, мы уже опять на грани сумасшествия – не заметили? Тогда ответьте на вопрос: «А есть хоть что-то в этом мире, что не меняется с течением времени? Или мы остановили время»? Но ведь так и ставится вопрос. Почти никто не спрашивает: «Что во мне изменилось»? Также и со «самостановлением». Я становлюсь им, собою же? Вместо того, чтобы поинтересоваться – что именно меня в себе не устраивает и насколько я продвинулся в изменении себя, а не того, другого во мне живущего. Есть старый парадокс – что отражается в зеркале, когда никого рядом с ним нет? Неплохо, да? А теперь для любителей самостановления: когда спишь и даже снов не видишь, ты являешься самим собой? Если да, то поиски себя на этом можно закончить. Просто спите побольше.
10. Краткосрочная психотерапия не может быть эффективной.
Тут уже явные проблемы с логикой, но коммерческий смысл и так понятен.
Психотерапевт, изначально убеждающий человека в необходимости прохождения долгосрочной психотерапии – такой же жулик и шарлатан, как и маг или колдун, гарантирующий полное исцеление за один сеанс. Просто у них разные финансовые подходы.
Фраза «долгосрочная терапия эффективнее краткосрочной» лишает слово «эффективность» какого-либо смысла.
Доведение до сумасшествия – такой статьи вы не найдете в Уголовном кодексе. Этот пробел в законодательстве фактически позволяет одним людям безнаказанно издеваться над другими людьми. Методично и изощренно. Психологическое насилие не оставляет следов на теле. Оно калечит душу, разрушая человека изнутри. Делая беспомощным инвалидом со справкой из диспансера.
Если вы или ваш близкий столкнулись с психологическим насилием, мы поможем прекратить издевательства. Окажем психологическую помощь. Проведем тщательное расследование. Добьемся наказания для виновных, если их действия подпадают под одну из существующих уголовных статей. Соберём для этого все необходимые материалы. Дадим независимую оценку действиям медработников, в случае принудительной госпитализации, назначения препаратов, постановки диагноза.
Расследование фактов доведения до сумасшествия:
– физическая защита от психологического насилия;
– анонимная психолого-психиатрическая помощь;
– правовая защита пострадавших;
– противодействие «карательной» психиатрии;
– сбор доказательной базы по уголовным делам, если причинен
вред здоровью, материальный ущерб, произошло самоубийство;
– независимая оценка действиям медработников и органов опеки;
– помощь в психологической реабилитации
Доведение до сумасшествия – подлая и жестокая тактика уничтожения человека. Нередко такие действия приводят к смерти. Доведенный до отчаяния человек сводит счеты с жизнью. При этом факт травли не так легко доказать. Следственным органам достаточно того факта, что человек наблюдался у психиатра, пил соответствующие лекарства. Блуждать в закоулках человеческого сознания в поисках правды никто не станет.
Психологическое насилие – это невидимое убийство. Вот почему этот способ так часто практикуют черные риэлторы, тоталитарные секты, цель которых завладеть имуществом человека. Соперничать с ними в таком мастерстве могут разве что родственники, да соседи, что «из благих намерений» сдают людей в «дурку». Упорство, с которым они ходят по инстанциям, собирают нужные документы, поражает воображение.
Доведение до сумасшествия не всегда имеет корыстный мотив. Людей травят из мести, зависти, по причине собственных проблем с психикой. В коллективах такая травля часто практикуется в качестве развлечения. На фоне подобных действий у людей развиваются различные комплексы, фобии, мании, паранойя. Сколько бы не говорили о предрасположенности к душевным расстройствам, мало какой из самых крепких умов выдержит ежедневные издевательства.
В отличие от классического доведения до самоубийства, когда человека вводят в состояние сильнейшего стресса, доведение до сумасшествия может маскироваться под благие намерения. Человеку внушают, что он не здоров, пичкают таблетками, водят по врачам. Тактика спаивания, подсаживания на наркотики также неизменно приводит в психиатрическую больницу, а временами сразу на кладбище. Слежка и вмешательство в личную жизнь тоже могут пошатнуть психику.
Бороться с этим в одиночку тяжело. Машина «благих намерений» уже запущена. Человека убедили в его болезни, окружили «заботой», подсадили на лекарства, возможно, даже оформили опеку, чтобы никто уже не смог помешать планомерному и циничному уничтожению личности. Не случайно во многих странах на государственном уровне практиковалась и практикуется карательная психиатрия.
это может вам помочь Комплексный подход к укреплению иммуннитета Поздней осенью уже чувствуется дыхание морозной зимы, которая принесет не только много радости, зимних забав, но и распираторные заболевания
Довести до сумасшествия
Страшное и глупое слово – "психушка". Признаться, что попадал в психиатрическую лечебницу, так же неловко, как и в венерологический диспансер. Но разве болезнь нервной системы – это что-то постыдное? Да, потому что с психиатрическими болезнями связано великое множество глупых мифов и анекдотов. Обитатель психушки ведет себя странно, неадекватно. Он "псих", "дурак", "сумасшедший". А ведь эта болезнь – трагедия, причиной которой часто становятся родители.
Мне довелось быть пациентом в "психушке", но я совсем этого не стыжусь. Потому что попал туда с диагнозом "невроз утомления", то есть я перенапряг нервную систему настолько, что надо было лечить ее. Но еще и потому, что это – одно из самых острых впечатлений в моей жизни, потому что пребывание в палате с зарешеченными окнами стало одним из самых сильных моих жизненных уроков. Я узнал о "другой" жизни столько, сколько не смог бы более нигде. Например, понял, что "психушка" – прибежище не только алкоголиков, извращенцев и наркоманов.
Психиатрическую лечебницу называют домом скорби – удивительно точное определение. Многих из своих несчастных соседей я помню до сих пор. Расскажу только об одном.
Костя был вундеркиндом, причем единственным в семье ребенком. И мать, и отец души в нем не чаяли, тем более что у мальчика оказался абсолютный слух и вообще прекрасные способности. Он все схватывал на лету, много и разнообразно читал, и заставлять его учиться не приходилось. Отец его был учителем музыкальной школы, так что будущее пятилетнего Кости, можно сказать, не имело вариантов. Кроме обычной школы, малыш учился в музыкальной сразу по двум специальностям – скрипка и фортепьяно. В семь лет у малыша рабочий день длился по 12 часов, и у него не было времени даже для ночного сна.
Во втором классе он стал вялым, безразличным, стал хуже учиться, но отец видел сына будущим Паганини и считал, что сына разъедает "просто лень". Однажды в наказание отец запер мальчика в ванной, и тот потерял сознание. Врачи прописали ребенку полный покой.
Почти два месяца восьмилетний мальчик мог только лежать на диване и играть. Играл он так: лаял, подражая щенку. Когда малыш оправился, мать убедила отца освободить сына хотя бы от скрипки: при виде инструмента Костя начинал плакать. Отец согласился, но запретил сыну заниматься чем-либо, кроме музыки. За пианино мальчика отец усаживал силой. Кончилось дело тем, что несмотря ни на что Костя отказался продолжать занятия музыкой наотрез.
Впрочем, не кончилось. В 17 лет Костю направили на экспертизу к психиатрам: он давно уже состоял на учете в милиции, попадая в разные неприятные истории в компании ребят, бывших много моложе него. Специалисты сделали вывод: мальчик был лишен детства, отец так подавлял инициативу и самостоятельность мальчика, что тот, наверстывая упущенное, стал совершенно безвольным. И оттого покорялся даже младшим товарищам, с легкостью попадал под дурное влияние тех, с кем играл. Реакции у юноши были замедленны, воли никакой. Типичный, по выражение сверстников, "тормоз". С помощью сложного комплекса упражнений Костю долго "восстанавливали", потом отправили в санаторий. Больше о нем ничего не знаю.
Этот случай – крайний, можно сказать, клинический. Но в нем, как во всякой крайности, многие смогут отыскать знакомые черты собственного поведения. Случаев наверняка не столь острых, но оттого не менее для ребенка болезненных.
